- Родион Константинович, скоро 200–летие со дня рождения Гоголя.
Предполагается ли исполнение на сцене Мариинского театра ваших "Мертвых
душ"?
- Это запланировано на 12 апреля. Утром в этот день пойдет
"Конек–Горбунок" (премьера этого балета состоялась в Мариинском театре в марте.
- Ред.), я с большим удовольствием его еще раз посмотрю, а вечером должны быть
"Мертвые души". Гергиев хочет сделать микст, концертно–сценический или
сценическо–концертный.
- Как "Очарованный странник", который сначала появился в концертной
версии, а потом оброс сценическими подробностями и превратился в полноценный
спектакль?
- Да, приблизительно так. Гергиеву я абсолютно доверяю. Я
верю, что если он поставил какую–то задачу, то пойдет правильной дорогой.
- Насколько Гоголь актуален в наше время?
- Когда я в
Питере, я обязательно иду в книжный магазин. Вчера утром у меня была пара часов,
и я накупил уйму книг, чемодан будет не поднять. Купил в мягкой обложке
"Избранные места из переписки с друзьями". Эта книга, попранная Белинским и его
последователями, - такое назидание человечеству! Только нужно внимательно
читать, не поверхностно. А если говорить о "Мертвых душах", я считаю, что это
Библия для русского человека. И если русские характеры существуют вообще в
природе, а я убежден, что они существуют, русская ментальность, русская
терпимость, которую народ проявляет веками уже по отношению к тому, что с ними
творят власти предержащие... Гоголь и Лесков точнее и прозорливее других
отвечают на вечные вопросы, которые стоят перед русским народом: о нашем
предназначении, о том, что будет с Россией, с нами в будущем. Толстому все–таки
было ближе дворянство, Достоевскому - разночинцы, дворы петербургские, Неточка
Незванова. А у Гоголя и Лескова - всеобъемлющее знание всей нашей нации, такой,
я бы сказал, почти энциклопедический, исследовательский интерес к чертам
характера русской души.
- Не вспоминаете Гоголя, когда вы следите за событиями в наших
политических или бизнес–кругах? Не хочется кого–нибудь из главных лиц страны
Коробочкой назвать? Или Ноздревым?
- Когда писалась опера "Мертвые
души", я помню, сколько было придирок. Скажем, о прокуроре там говорится, что у
него, кроме густых бровей, ничего и не было. А зачем он жил? Зачем он умер? А
время было брежневское. Великая литература всегда актуальна.
- Сейчас классика - удел элиты. Какие перспективы в XXI веке у
классической музыки, обращенной к широким массам?
- Великое конечно
же сохранится, переживет все эти кризисы. Но что делать? Духовный кризис
переживает, по–моему, вся планета, не только Россия. Эти массмедиа, которые
залили, как всемирный потоп, экраны, залы, аэропорты, самолеты.... вот сейчас мы
с вами сидим, и нам вдалбливают в уши то, что мы сейчас слышим. В ресторан
заходим перекусить, просим: сделайте потише! Нам: ой, у нас посетители! В
телепрограмме сидит некто с депутатским значком, из группы «Ласковый май», и
говорит: мы продали 47 млн билетов. Мы, которые не знают нот! 47 млн билетов, то
есть почти половина нации, слушали людей, которые не знают нот. Пошли бы 47 млн
через мост, который построил бы, например, я, не знающий законов сопромата?
Думаю, что не пошли бы. Или пошли бы 47 млн женщин к гинекологу, которым были
вы, журналист? Думаю, нет. Конечно, это духовное бедствие. Всем агрессивно и
назойливо внушают, что именно это есть то, что называется музыкой. А это не
имеет отношения к сути музыки. Это как обои. Звуковые обои. Иногда милые, иногда
не милые, иногда раздражающие и отталкивающие.
- Ответ продюсеров: людям это нравится.
- Народу всегда
нравился не Моцарт с Бахом, а что–то другое. Вчера я купил великую повесть
Лескова "Железная воля". Она никогда не печаталась, потому что она будто бы
антинемецкая. Сталин дал команду в 1942 году напечатать ее отдельным изданием,
но в собрании сочинений ее по–прежнему не было. Там, кстати, рассказывает
крепостной человек, что помещик раз в неделю заставлял их слушать Гадину, то
есть Гайдна. Но Гайдн жив! Все человечество, которое не находится на первобытном
уровне, сейчас отмечает 200–летие со дня его смерти. У высокого искусства,
скажем так, иной срок существования на Земле. Люди, которые продали 47 млн
билетов, депутатские значки снимут - и следующему поколению их имена уже ничего
не скажут. Это обслужило какой–то взрыв интереса - и ушло. А Моцарт, Гайдн
вечны. Чайковский вечен. Значит, надо перетерпеть. Люди тоже ведь болеют -
температура повышается, в горле першит, но организм в конце концов
справляется.
- Правда ли, что в Германии, где вы живете, на фоне кризиса сократили
40 оркестров?
- Я знаю, что один оркестр хотели сократить в Мюнхене,
но существуют профсоюзы, которые не на бумаге существуют, а на деле, они не дали
сократить. Сказали, что все равно должны платить музыкантам до конца их дней те
деньги, которые им положены, играют они или не играют, но тогда сказали: пусть
играют. На моих глазах ничего не сократили. Перед самым приездом в Питер у меня
были два авторских концерта в Испании. И мне стало обидно и больно, потому что
испанцы, у которых традиции классической музыки не такие давние и не так
значительны, как у нас, в каждом крупном городе построили роскошные концертные
залы. В Корунье, Вальядолиде, на Тенерифе. Вы слышали о таком городе, как
Вальядолид? Я даже не знал, что он есть, а приехал и увидел прекрасный зал на 2
тыс. мест.
Там первоклассный оркестр, они получают достойную зарплату, к ним с радостью приходят первоклассные иностранные музыканты. Концертмейстер оркестра на сезон приглашен из Вены. А ведь Испания никакого газа не имеет, никакой нефти, у них только туризм и апельсины. Они соединили скоростными линиями почти все крупные города с Мадридом. Мне когда сказали про Вальядолид, я: ой, что это, где это, наверное, далеко ехать. 1 ч 05 мин на скоростном поезде, 200 км. Я понимаю, если бы испанцы построили залы для фламенко, но они построили залы для симфонических оркестров, они построили балетные академии, библиотеки. Зависть берет! А у нас только Гергиев со своей нечеловеческой энергией, харизмой и мудростью сумел один этот зал построить. Это единственный зал, качественный, появившийся в России за долгие годы, с такой замечательной акустикой.
- Вы же, наверно, общаетесь с властями предержащими…
-
Нужно нам архив построить литературы и искусства, который сейчас ютится в двух
старых школах в Москве. Там рукописи Достоевского, Чехова, Шостаковича, там
"Василий Теркин" Твардовского, Пастернак - сокровища, понимаете? Интеллигенция
писала, я подписывал, но никакого ответа, никто ничего не построил.
Конституционный суд, конечно, очень важен, такое огромное здание ему отдали, но
я бы лучше архиву литературы и искусства отдал. Конечно, есть проблемы более
серьезные, когда горят дома с престарелыми.
- Если бы строили вместо концертных залов дома для престарелых, но
ведь не строится ни того, ни другого. Для России в чем может состоять
надежда?
- Мы надеждой живем с того времени, как нас крестили. На
кого опираться? Вроде кругом неглупые люди, а за что ни возьмемся, получается
безобразие. Черномырдин сказал же великие слова… Может, чем–то мы провинились
изначально перед Богом. Еще до Рюрика. Нужно поддерживать высокое искусство,
строить концертные залы, библиотеки, школы. Я сейчас говорю вам банальности. Это
все равно что "Волга впадает в Каспийское море". Это все всё знают. Что я вам
скажу: вот едешь на поезде из Петербурга в Москву. Как стояли эти хибарки, так и
стоят, нигде даже нового забора не поставлено.
- Как оцениваете новую постановку "Конька–Горбунка"?
-
Еще раз хочу отдать должное Гергиеву, совершенно уникальной его энергии. Думаю,
что спектакль будет жить. Когда кругом идут совершенно умопомрачительные
модерны, которые ставят для того, чтобы галочкой отметили, что мы тоже не
отстали. А тут замечательное, яркое, театрализованное с первой до последней
секунды зрелище и для взрослых, и для детей. Все–таки сказка ложь, да в ней
намек,
добрым молодцам урок. Самые мудрые вещи люди ведь сказали не в
философских трактатах, а в сказках: Андерсен, Пушкин, братья Гримм. Становишься
старше (я уж так мягко говорю) и видишь резче, до чего мудры русские пословицы.
Особенно когда они начинают тебя касаться впрямую. Например: богатого провожают,
чтобы не упал, а бедного - чтобы не украл.
- Над какой музыкой работаете?
- Слава Богу, много
работы. Много предложений, интересных, иногда неожиданных. Слава Богу, голова
сейчас работает, хуже с глазами, а голова работает. Много сейчас будет премьер.
Одна из самых последних работ - это "Гейлигенштадское завещание Бетховена".
Вчера Марис Янсонс сыграл его в Карнеги–холле. Это была американская
премьера.
- Часто вспоминаете советские времена?
- Особенно то, как
за Майей, супругой, 6 лет гоняла кагэбэшная машина 24 часа в сутки. И
несусветно глупо: возомнили ее английской шпионкой! Шпионка, которая не знает
английского языка. Но сколько было радостей, сколько было весен! Всему надо
радоваться. Тому, что у нас такие дивные отношения уже много лет. Я стараюсь
радоваться всему. Солнышко выглянуло, ледоход у вас скоро будет, очень люблю его
слушать. Звук изумительный. Жалею, что в этот раз мы не попали на ледоход, когда
лед идет из Ладоги. Изумительная музыка. И город у вас величайший. Самый
красивый город в Европе. Радуйтесь этому. Все–таки его сейчас привели в порядок,
слава тебе Господи. Он весь подсвечен. Все–таки что–то происходит, и этому надо
радоваться.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter
Музыкальная характеристика гоголевских образов в опере Р. Щедрина "Мертвые души"
щедрин опера вокальный интонационность
Моё выступление посвящено одному из самых значительных произведений Родиона Щедрина - опере «Мёртвые души». В сообщении отражены итоги анализа особенностей трактовки Щедриным гоголевских образов. Интерес к данному аспекту возник в связи с тем, что композитор смело трактует прозаический текст, специфический и подвижный в зависимости от ситуации. Кроме того, поэма Гоголя привлекла композитора не только воплощённой в ней глубокой идеей, подвигнувшей его на смелый эксперимент, но и в большой степени своими героями, обладающими яркими, своеобразными характерами, так метко утрированными Гоголем. Именно эти характеры вызвали к жизни оперу, отличающуюся особой живостью и рельефностью образного содержания.
«Мёртвые души» - вторая из 5 опер Щедрина (1977), в которой проявился многосторонний талант Щедрина как прекрасного драматурга, мастера-портретиста, сатирика. Опера отличается глубоко русским характером, масштабностью и концептуальностью идеи, яркостью и современностью музыкального языка. Наиболее рельефно автор очерчивает сатирическую линию гоголевского произведения. С целью противопоставления двух основных образных сфер - Руси народной и Руси чиновничьей - Щедрин избирает параллельную драматургию, Сценически параллельная драматургия была решена Покровским (премьера 1977 года)
Опера «Мёртвые души» подытожила мастерство композитора-портретиста, отточенное с годами. Именно гротеск становится основным выразительным приёмом, избранным Щедриным для воплощения образов «оперы господ» - второго драматургического яруса. Посвятив опере около 10 лет, композитор с большим вниманием отнёсся ко всем её участникам, образ каждого из них он подчеркнул при помощи оригинального, свойственного только его характеру типа интонаций, типа артикуляции, оригинальной ритмики, и даже при помощи инструментального тембра, сопровождающего героя на протяжении всей оперы - лейт-тембра. Теперь я хотела бы рассказать о том, как именно Щедрин подходит к характеристике своих героев.
Эти персонажи мастерски были созданы Гоголем, снабжены только им присущим поведением и языком, меткими фразами. Музыкальное воплощение, роль в котором всецело принадлежит Родиону Щедрину - либреттисту и композитору этой оперы, которому удалось прочувствовать из глубины поэму Гоголя и настроиться с ним на единую идейную волну- словно оживило их в реалии. Композитор находит место в драматургии своей оперы практически для всех действующих лиц, так или иначе фигурирующих в поэме: чиновники, каждый из помещиков, у которых обедал Чичиков. Собирая по крупице самые характерные фразы и ситуации, сохраняя специфический язык поэмы, композитор подчеркнул наиболее типичные черты облика каждого из персонажей.
В первую очередь композитор даёт собирательную характеристику всей этой обыденной, сальной чиновничьей атмосфере, причём в контрастном сопоставлении номеров: первым номером оперы звучит хор «Ой не белы снеги», погружающий в состояние не только созерцания, но и участия, сочувствия прелести русской души, излитой в песне; заставляющий неравнодушного слушателя задуматься о судьбе русского народа, о звучащей в его песне скорби. И сразу же - вторым номером - полярно противоположная ситуация: обед у Петра Петровича Петуха, где обедающие говорят о прелести поглощаемых ими блюд. Эту сцену, помещённую Гоголем в середину повествования, Щедрин ставит вначале именно для того, чтобы сразу же представить два противоположных мира. Тем самым он сразу же даёт характеристику образу жизни своих героев.
Рассмотрим подробнее особенности музыкального воплощения образа Манилова
. Один Бог разве мог сказать, - характеризует его Гоголь, - какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть, к ним следует отнести и Манилова. Он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: какой приятный и добрый человек! В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: Черт знает что такое! - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную…».
Музыкальный облик Манилова наиболее ярко представлен в первом действии в его ариозо-портрете и дуэте с Лизанькой. Интонации ариозо предельно мягкие, нарочито слащавые, «кошачьи», льстивые. Округлый характер движения достигается путём использования кратких хроматизированных мелодических мотивов, где сползающее движение восполняется столь же плавным и кратким обратным восхождением. Для ещё большей плавности мелодия украшена мелизмами. Нежнейшая, вкрадчивая мелодия поддержана романсовым аккомпанементом, подчёркивающим её мелодическую плавность. Особый трепет придаёт пению Манилова сопровождающий его лейт-тембр флейты - лёгкий и светлый. Дополняет характеристику Манилова предусмотренный для того же в поэме образ его жены Лизаньки
, голос которой появляется каноном, образуя дуэт с пением Манилова. Внутренний мир Лизаньки - копия внутреннего мира Манилова, что также воспринято от Гоголя. Дуэт усиливает впечатление, оставленное ариозо-портретом, делает образ навязчивым.
Вполне закономерно тембровое решение образов, также в сатирическом ключе: партия Манилова поручена лирическому тенору, партия Лизаньки - лирико-колоратурному сопрано. Такая нарочитая лиризация и облегчённость темюров, сахарность образов, учтивость в их речах, возводящаяся в степень льстивости в сочетании со сниженной в этическом отношении драматургической ситуацией и обыденной атмосферой, создаёт комический эффект, характерный для сатирической оперы. В сатирическом ключе решены и остальные персонажи Следующая героиня, которую в соответствии с драматургией поэмы Гоголя представляет Щедрин - помещица Коробочка
. Как и Манилова, её представляет ария-портрет, в которой она высказывает жалобы на «времена плохи», на «неурожай да убытки». Вокальная партия Коробочки опирается на интонации народного причета: топтание на одной высоте, ламентозные секундовые ходы чередуются с широкими скачками-вскрикиваниями. Но это не тот трагический плач, который неизменно сопровождает голос Руси народной. Это - жалоба-ворчание, которое как нельзя лучше соответствует создаваемому образу - образу вечно недовольной, подозрительной, скупой, несколько нудной и негибкой в обращении пожилой помещицы, «... одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов». В качестве лейт-тембра Коробочку сопровождает такой же «бубнящий» фагот. Хочется провести здесь параллель: фагот также является тембром старухи в «Пиковой даме» Чайковского. В разговоре также используются интонации вскрикиваний, несколько скандальных по своей окраске, что создаёт эффект простонародного ограниченного образа. Кульминационное проявление характерных качеств Коробочки - недалёкости и жадности, бытовой натуры - содержится в следующем за портретом рондо-дуэте. Состояние возбуждённости комически передано скороговоркой в традиции итальянской оперы буфф. И рефреном проходит фраза «Не продешевить бы», выделенная более крупными длительностями и скачками на фоне этой скороговорки.
В опере ярко охарактеризован образ Ноздрева
. «Таких людей, как Ноздрев, всякому приходилось встречать немало. Они называются разбитными малыми <…> Они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе ты. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. <…> Ни на одном собрании, где был Ноздрев, не обходилось без истории: или выведут его под руки из зала жандармы, или вытолкают свои же приятели. <…> Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Такую же странную страсть имел и Ноздрев».
Соответствующий характер носит и вокальная партия этого персонажа: мелодическая линия размашиста, наполнена скачками. Акценты в словах не совпадают с акцентами динамическими. Всё это создаёт образ человека неуравновешенного, эксцентричного, вульгарного и, разбитного. Вся ария-портрет звучит на динамике фортиссимо, в фактуре - острые диссонансные созвучия в подвижном неустойчивом ритме. Соответствует характеру героя и текст, с которым он выходит в арии-портрете: начиная с возгласов «ба-ба-ба-ба», он переходит к повествованию о своих заслугах: проигрался в карты; к описанию своих обширных владений; а потом - к вульгарно и фамильярно высказываемым любезностям Чичикову. Когда герой говорит о картах, в которые он проиграл, его пение сопровождает разудалый свист в оркестре. Вся речь отличается поспешностью, экспрессией. Следующий персонаж, знакомство с которым происходит уже во втором действии - Собакевич
. Он - немногословен, но каждое сказанное слово его весомо; всех общих знакомых он беспощадно подвергает критике, называя их мошенниками. «Мошенник! <…> Продаст, обманет, ещё и пообедает с вами…» Собакевич - расчётливый хозяйственник, педант и критик. Соответствует этому его музыкальное воплощение. Мелодия его вокальной партии отличается ещё большей угловатостью, чем партия Ноздрева. Нарочитая, гротескно представленная серьёзность создаёт соответствующее отношение к Собакевичу как к комическому персонажу.
Ария-портрет звучит на фоне остинатного ритмичного стука в басах, сразу же настраивающего на педантичный нравоучительный характер персонажа. Сама вокальная партия поручена басу, обладающему широким диапазоном: в ней содержатся широкие скачки, интервалами до двух октав, которые чередуются с топтанием на одном звуке. В целом движения - фактурного, динамического, гармонического не происходит: музыка портрета несколько монотонна. Эффект усиливается двумя сопровождающими контрабасами. Последний, с кем сталкивается главный герой оперы - Плюшкин
. «...Словом, если бы Чичиков встретил его, <…>, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош. Но пред ним стоял не нищий, пред ним стоял помещик. <…> Плюшкин изо дня в день бродил по улицам своей деревни, подбирая все, что только попадалось на глаза…». не вызвал внешне в нём ни тени какой-либо эмоциональной реакции - ни удивления, ни волнения, ни испуга, ни радости. Заинтересованность в возможности ещё что-то приобрести не меняет характера его музыки. Чичиков всегда стремится произвести хорошее впечатление. Витиеватые, вкрадчивые интонации создают ощущение нарочитой учтивости в его речах, окрашенных приятным гибким голосовым тембром - виртуозным баритоном. Вокальная партия Чичикова обращает на себя внимание уже во втором номере, обосабливаясь из децимета. Она представлена длинно распетыми пока ещё отдельными фразами, образующими кружевную, вьющуюся мелодию, словно сопровождаемую ужимками этого персонажа. В них на один первый слог приходится целый виртуозный пассаж! Так звучат его реплики в массовых сценах, в таком же стиле выдержана большая ария из второго действия («Триумф Чичикова») на балу губернатора. В процессе диалогов с чиновниками интонационность партии Чичикова часто подстраивается под интонации собеседника. Таким образом, он подхватывает сладковато-учтивую манеру речи в разговоре с Маниловым, пытается подражать интонациям Собакевича, издевательски повторяет монотонный говор Плюшкина. У Чичикова нет собственного лейт-тембра, как нет поначалу определённости характера этого образа. Но Щедрин вскрывает и его истинный облик: мягкость и предупредительность уступает место открытому проявлению недовольства. Мелодия основана на решительных патетических, гневных интонационных ходах, скачках, преимущественно восходящих. Появляеются пунктирные ритмы. Это начало проявило себя в споре с Коробочкой в первом действии, затем в арии из третьего действия. В связи с образом Чичикова Щедрин вводит ещё один выразительный приём - пантомиму. В кульминационных эпизодах, где преобладает эмоциональное начало, там не остаётся больше места словам и дальнейшее действие происходит при помощи экспрессивной жестикуляции. В опере три таких эпизода: торг Чичикова с Коробочкой в первом действии, сцена на балу у губернатора во втором действии, где он танцует с губернаторской дочерью и увлекается ей и сцена «крушения» Чичикова в третьем действии. В этих сценах: острое темброво, диссонансное звучание в первой пантомиме, пение птиц - во второй, ломаная мелодическая линия - в третьей. Таким образом, композитору действительно удалось воплотить и с блеском представить героев поэмы Гоголя, оживить их. Родион Щедрин здесь выступает как мастер в области музыкальной характеристики, максимально чутко передаёт все особенности характеров поэмы, приблизив свою трактовку этих образов к подлинной. Создав оперу «Мёртвые души», композитор на новом уровне продолжает традицию Даргомыжского, Мусоргскому и Шостаковича. Даргомыжский первый произнёс фразу «Хочу, чтобы музыка прямо выражала слово» и создал ряд вокальных миниатюр, подтверждающих эту мысль, а позже - речитативную оперу. Ещё более полно и убедительно воплотил эту идею Мусоргский, максимально приблизив музыкальную интонацию своих вокальных произведений к интонации русского слова. В этом же направлении работает Шостакович. Эту же линию продолжает и Щедрин, но в отличие от своих предшественников, он интонирует слово не на основе речитатива, он создаёт новый тип мелодии - краткой, предельно сконцентрированной. Таким образом композитор успешно решил поставленную им перед собой грандиозную задачу, ярко и с большой убедительностью воплотив образы поэмы Гоголя. Шедевр русской литературы, который, казалось бы, не нуждающийся в каких-либо дополнениях, всё же приобрёл ещё большую выразительность, воплощённый гениальным композитором. Опера «Мёртвые души» стала од ним из самых значительных достижений не только творчества Щедрина, но и всего русского музыкального искусства.
В своем творчестве не раз вдохновлялся шедеврами русской литературной классики: балеты « », « » и « », оперы « » и « ». Обратился композитор и к творчеству Николая Васильевича Гоголя, создав оперу «Мертвые души».
Это произведение занимает особое место в творчестве Щедрина: композитор впервые отважился самостоятельно составить либретто на основе литературного источника. Основу либретто составили события, описанные в первом томе гоголевской поэмы, но в уста персонажей вложены некоторые стоки из второго тома. Щедрину удалось прямо-таки «спрессовать» столь обширное литературное сочинение в музыкальное произведение, звучащее не так уж долго по оперным меркам (около двух с половиной часов), добившись предельной концентрированности действия. Гоголевская сатира у него стала даже более острой, чем в оригинале, сблизившись с беспощадным сарказмом Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Например, интересный гротесковый прием – оживающие портреты в домах Собакевича и Манилова (изображенные на них персонажи вмешиваются в действие, участвуя в ансамблях).
Но в опере отражена и другая особенность поэмы Гоголя. Как известно, Николай Васильевич, создавший столь блестящую галерею карикатурных образов, опасался, что с его творчеством будет ассоциироваться только отвратительная сторона жизни. «Позорному и порочному» писатель стремился противопоставить «идеал ему противоположного, прекрасного человека» – и это Гоголю удалось. Наряду с «царством мертвых душ» в поэме представлен светлый образ Руси, птицей-тройкой несущейся сквозь века. Не идеализируя родную страну, писатель верит в нее – и Щедрин тоже воплощает этот образ в своей опере.
Тема Руси пронизывает оперу, находя выражение в таких номерах, как «Дорога», «Песни», «Кучер Селифан», «Плач солдатки», «Запев». Эти номера объединены стихией русской песни, которая так глубоко трогала Гоголя: «Я до сих пор не могу выносить тех заунывных, раздирающих звуков нашей песни, которая стремится по всем беспредельным русским пространствам», – говорил писатель. Идею опоры на русскую песню подсказал композитору сам Гоголь, упомянув в поэме песню «Не белы снеги». Щедрин использовал и ее, и другие народные песни, но не цитировал мелодий – фольклорные тексты полжены на авторскую музыку, которую нельзя назвать простой стилизацией под фольклор – но она уходит в него корнями. Опираясь на двенадцатитоновую систему, присущую академической музыке ХХ столетия, композитор мыслит категориями русского народного многоголосия с его разноритмичными хоровыми партиями, стихийно возникающими диссонансами, нисходящими хроматизмами, характерными для плача-причитания. Так возникает интонация стона, пронизывающая музыкальный образ Руси. В его создании важную роль играет тембровая сторона: композитор вводит малый хор из двадцати восьми человек, который находится не на сцене, а в оркестровой яме – он заменяет собою первые и вторые скрипки, а две солистки – меццо-сопрано и контральто – поют не в академической манере, а в народной.
Параллельно образу Руси, приобретающему почти эпическое величие, композитор разворачивает перед публикой другой план действия – сатирический. В этой сфере своеобразно преломляются черты классической итальянской оперы buffa: комическая «скороговорка» Коробочки, резкие нисходящие скачки в партии Собакевича, виртуозные пассажи Чичикова. Присутствует даже персонаж-травести, но этот прием выглядит «отраженным в кривом зеркале»: женскому голосу (меццо-сопрано) поручена партия персонажа, отнюдь не походящего на прекрасного юношу – Плюшкина. В характеристике этого «паноптикума» важную роль приобретают оркестровые тембры: валторна у Ноздрева, дуэт контрабасов у Собакевича, фагот у Коробочки, флейта у Манилова, гобой у Плюшкина. А вот Чичикова автор лейттембром не наделил – ведь этот персонаж никогда не показывает своего истинного лица, постоянно «подлаживаясь» под собеседников. Но, хотя у Чичикова нет лейттембра, его сопровождает лейтмотив, который одновременно является главным лейтмотивом оперы. Он воплощает главную пружину действий Чичикова – идею скупки мертвых душ. Этот мотив, построенный на ломаных триолях, первоначально излагается тремя бонго и чембало, а в последующих сценах приобретает различное звучание – то лукавое, то раздраженное, то настойчивое.
Щедрин признавался, что при работе над «Мертвыми душами» он не задумывался о постановке – не было никаких заказов и контрактов, да и надежды особой не было. Однако весть о ее создании вскоре разнеслась в театральных кругах. Опера была принята к постановке Большим театром. Поставил ее Борис Александрович Покровский. Премьера, состоявшаяся в 1977 г., позволила публике по достоинству оценить искусство не только композитора, но и режиссера. В 1978 г. состоялась ленинградская премьера в Театре им. С.М.Кирова, дирижировал Юрий Хатуевич Темирканов.
Все права защищены. Копирование запрещено.
Родион Щедрин
Либретто Р. Щедрина по поэме Н. В. Гоголя (в либретто использованы тексты русских народных песен). Первое представление состоялось 7 июня 1977 г. в Москве, в Большом театре Союза ССР.
Действие первое.
Сцена первая - «Не белы снега».
В оркестре звучит запев и хор в русской народной манере пения. Это своеобразная увертюра к опере.
Сцена вторая - «Обед у прокурора»
(децимет). Чи-новники города N дают обед в честь Павла Ивановича Чичи¬кова. На сцене стол, за которым лицом к зрителю сидят Чи¬чиков, Манилов, Собакевич, Ноздрев, Мижуев, губернатор, прокурор, председатель палаты, полицмейстер, почтмей¬стер. «Виват, Павел Иванович»,- хором провозглашают именитые жители города и поочередно угощают Чичикова, говоря о своей любви к нему Чичиков, в свою очередь, рас¬точает комплименты «отцам города».
На последние такты здравиц снова наплывает звуча-ние хора в оркестре, знаменующее переход к следующему эпизоду.
Сцена третья - «Дорога».
По дороге медленно дви-жется бричка. На козлах сидит Селифан, в коляске спит Чи-чиков. Селифан запевает песню «Эй вы, любезные мои!». Двух встретившихся мужиков он спрашивает: «Далеко ль до За- маниловки?» Те отвечают, что до Маниловки одна верста, а никакой Заманиловки и вовсе нет. Бричка продолжает путь.
Сцена четвертая - «Манилов».
Гостеприимный Ма-нилов и его супруга приветствуют Чичикова. «Майский день... Именины сердца...» - умиляется Манилов и в ариозо воспевает хвалу гостю.
Отведя Манилова в сторону, Чичиков предлагает продать ему мертвые души. Манилов растерян, выража¬ет сомнение: «Не будет ли эта негоция несоответствующею видам России?» Но Чичиков без тру да. убеждает его в об-ратном. Супруги Маниловы и гость вслух мечтают о радо-стях бытия. Тут Манилов замечает, что Чичиков уже ис¬чез. Он замолкает, задумывается: «Мертвые души?..»
Сцена пятая - «Шибень»
(ухабистая дорога). На сцене полная темнота, непогодье. Молния освещает движу-щуюся бричку. Селифан жалуется на кромешную темень, Чичиков предлагает поглядеть, не видно ли где деревни. «Пронеси ты, Боже, тучу грозовую»,- поет хор.
Сцена шестая - «Коробочка».
Комната в доме поме¬щицы Коробочки. За чайным столом - хозяйка и Чичиков. Коробочка жалуется на «неурожаи да убытки», рассказы¬вает Чичикову, какие славные работники умерли у нее за последнее время. Чичиков вдруг предлагает: «Уступите-ка их мне». Коробочка поначалу не может Ьзять в толк, о чем речь: сделка заманчивая, но необычная. Диалог принимает все более напряженный характер. Оба говорят все быстрее, и в конце концов слов не разобрать. Следует пантомимиче¬ская сцена. В кульминационный момент Коробочка сдается: «Чего же ты рассердился?.. Изволь, отдам я за пятнадцать ассигнаций». Чичиков исчезает, Коробочка остается одна в раздумье: «Почем сегодня ходят мертвые души?..»
Сцена седьмая - «Песни».
Это своего рода контраст-ная интерлюдия, звучат песни: «Ты не плачь, не плачь, красна девица», «Не белы снега», «Ты, полынь, полынечка-трава».
Сцена восьмая - «Ноздрев».
В дом Ноздрева ввали-вается шумная компания во главе с хозяином, который тя-нет за собой Чичикова и Мижуева. Ноздрев только что с ярмарки - «продулся в пух». Тем не менее он в отличном настроении. Слуга приносит столик, и Ноздрев усаживает
Чичикова играть в шашки. Во время игры идет торговля мерт¬выми душами. Ноздрев пытается всучить своему партнеру также щенка, шарманку.» Тут Чичиков уличает Ноздрева в нечестной игре. Вспыхивает ссора, постепенно переходящая в невообразимый скандал. Вдруг появляется капитан-исправник: «Господин Ноздрев, вы арестованы... Вы обвиняетесь в нанесении личной обиды помещику Максимову розгами в пьяном виде...»
Действие второе.
Сцена девятая - «Собакевич».
Чичиков в кабинете Собакевича. Собакевич последними сло¬вами поносит всех чиновников города. Чичиков пытается за¬вязать светский разговор, упоминает и «несуществующие» души. «Вам нужно мертвых душ?» - спрашивает в лоб Со¬бакевич и называет немыслимую цену - по сто рублей за штуку. Начинается долгая торговля, сопровождаемая не¬двусмысленными намеками Собакевича на непозволитель¬ность такого рода покупок. Эпизодически в разговор вмеши¬ваются со своими репликами... висящие на стенах портреты греческих полководцев, подтверждающие справедливость аргументов Собакевича. В конце концов стороны приходят к соглашению.
Сцена десятая -«Кучер Селифан».
Снова бесконеч¬ная дорога, и бричка Чичикова продолжает свой путь. Сели¬фан поет грустную песню на фоне звучания запева, хора в оркестре и оркестра. «Далеко ль до Плюшкина?» - спраши¬вает он встречных мужиков, но не получает ответа.
Сцена одиннадцатая - «Плюшкин»
. Убого и грязно в доме скупердяя Плюшкина, все завалено старой рухля¬дью. Плюшкин жалуется на жизнь и сообщает Чичикову, что проклятая горячка выморила у него «здоровенный куш му¬жиков». Чичиков выступает благотворителем, предлагая со¬вершить купчую на все 120 мертвых душ.
Сцена двенадцатая - «Плач солдатки»
. В луче све-та - крестьянка. Горько жалуется она на судьбу, отнявшую у нее сына, взятого в солдаты.
Сцена тринадцатая - «Бал у губернатора».
Гости оживленно обсуждают достоинства Чичикова, его богатство. Среди танцующих выделяется губернаторская дочка.
Появляется Чичиков в окружении чиновников и дам. Все приветствуют его, поздравляют с приобретением крестьян, не подозревая, что это афера, с помощью которой он хочет получить закладные под несуществующую крепостную соб¬ственность. Губернаторша представляет «мильонщику» свою дочь. Чичиков танцует с губернаторскойдочкой, строя в меч-тах радужные планы. Вваливающийся внезапно пьяный Ноздрев разоблачает сделки Чичикова: «Не отойду от тебя, пока не узнаю, зачем ты покупал мертвые души». Все в не¬доумении. Но тут появляется Коробочка, которая приехала в город, чтобы узнать, «почем сегодня ходят мертвые души». Это усиливает растерянность собравшихся..
Действие третье.
Сцена четырнадцатая - «Запев»
. Снова звучит песня «Не белы снеги».
Сцена пятнадцатая - «Чичиков»
. Герой оперы один сидит в своем убогом гостиничном номере. Вся его хитроум¬ная затея вот-вот потерпит крах.
Сцена шестнадцатая
- «Две дамы»
(дуэт). Анна Гри¬горьевна, «дама, приятная во всех отношениях»; и Софья Ива¬новна", «дама просто приятная», встретились, чтобы обсудить последние сплетни. Анна Григорьевна утверждает, что Чичи¬ков с помощью Ноздрева хотел увезти губернаторскую дочку.
Сцена семнадцатая - «Толки в городе»
(общий ан-самбль). Действие попеременно развивается у полицмейсте¬ра, в гостиных, на улицах. Все персонажи оперы обсуждают случай с Чичиковым. Возникают всё новые предположения Почтмейстер утверждает, что «Чичиков - не кто другой, как капитан Копейкин...» «А не есть ли Чичиков переодетый На¬полеон?» - вопрошает прокурор, боязливо оглядываясь по сторонам. Ноздрев сообщает, что Чичиков - шпион, фискал и «делатель государственных ассигнаций». Затем Ноздрев охотно подтверждает, что взялся помочь Чичикову увезти губернаторскую дочку. Волнение нарастает. Неожиданно выясняется, что умер, не выдержав потрясения, прокурор. Толпа подавлена.
Сцена восемнадцатая - «Отпевание прокурора»
. Траурная процессия, возглавляемая священником, движет¬ся к кладбищу.
На другом конце сцены - Чичиков в гостиничном но¬мере продолжает свой прерванный монолог.
Сцена девятнадцатая - финал
. Ноздрев рассказы-вает Чичикову, что его считают разбойником и шпионом, «вознамерившимся увезти губернаторскую дочку». Чичи-ков перепуган - надо бежать. Он кличет Селифана и ве-лит закладывать бричку.
И вновь бесконечная дорога, по которой уезжает в не¬известность чичиковская бричка. Поет свою песню Сели¬фан. А у обочины стоят мужик с козой и бородатый. Они перекликаются: «Вишь ты, вон какое колесо! Что ты дума¬ешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет? - Доедет.- А в Казань-то, я думаю, не доедет?-- В Казань не доедет». А песня продолжает звучать...
